22 Марсианские зомби
Олимп, чудовищный вулкан, вознёсшийся на двадцать семь километров в холодное небо Марса, никогда не видел зрелища, подобного тому, что сейчас происходило у его подножья.
Тяжёлая машина ползла по красной пустыне, как бронированная гусеница. Тридцатитонные диски колёс дробили камни и вминали их осколки глубоко в песок. На широком стекле кабины играла радужная плёнка дисплеев. И человек, сидящий внутри, тыкал пальцем в эти дисплеи и орал:
- Трасса е-семьсот? Да нет тут никакой трассы! Одни голые скалы вокруг! Нет, конечно, фура пройдёт и через них, но вы подтвердите, что в конце пути груз примут!
Вскоре тонкий луч лазера, тянущийся от фуры к спутнику связи, упёрся в один из скалистых хребтов Олимпа, и в кабине наступила тишина.
Семён Ли, планетарный дальнобойщик третьего разряда, откинулся на спинку кресла, протянул руку к холодильнику и вытащил ледяную банку с каплями росы.
- Ну, за новую трассу! – сказал он, срывая кольцо. Белопенный “Марсианский Гиннес” хлынул наружу густым потоком, грозя залить брюки и кресло. Но Семён не первый год пил пиво в условиях пониженного давления, и знал, что делать. Ни одна капля не упала мимо.
Трудовой кодекс марсианских дальнобойщиков запрещает употреблять алкогольные напитки во время работы. Но сейчас был особый случай. Двухтысячетонный грузовик “Самсон”, в кабине которого сидел Семён, впервые за свою службу потерял трассу.
Сначала водитель решил, что произошёл системный сбой. Затем – что планетарный роутер из-за солнечной активности потерял часть пакетов, предназначенных для маршрутизатора “Самсона”. Любой из этих вариантов означал серьёзные проблемы, за которыми могли последовать самые тяжёлые последствия, который только мог вообразить марсианский дальнобойщик. К примеру, падение в кратер и разгерметизация кабины. Или потеря месячной премии.
Но сейчас Семён Ли мог вздохнуть спокойно. Все ядра электронного мозга “Самсона” работали в штатном режиме, и ни один бит информации не прошёл мимо маршрутизатора. Просто трасса, по которой шла планетарная фура, внезапно закончилась. Да, такое иногда случается. Редко, но метко.
- Это ещё ничего, - сказал Семён, хмелея. – Вот помню, как-то раз с батей застряли мы где-то между Красноярском и Якутском. Вот там был атас. Лютый мороз, ледяная грязь и кабина, которая остывает на пять градусов через каждые полчаса. Восемь часов просидишь – и готово, заказывай сидячий гроб. А здесь что? Здесь ерунда и сущая нелепица. Атомная печка, месячный запас еды и воздуха, да ещё и холодильник с пивом. А за месяц меня уж как-нибудь бы да вытащили.
Он протянул руку, чтобы включить голос бортового советника, но вспомнил, что тот снова будет читать нотации. Эта часть души “Самсона” ненавидела опьянение во всех его формах, включая пиво, поэзию и романтическую влюблённость. Ведь советник стоял на страже не только трудового кодекса, но и интересов компании. А компания считала, что марсианские дальнобойные трассы – самое последнее место, куда можно принимать людей, склонных к поэтическим поступкам.
- Ну и молчи тогда, - сказал водитель, откидываясь в кресле. – Штурман и без тебя проложит курс к базе. Странно, конечно, что дорогу не успели достроить, но ничего! И не по таким буеракам ходили. Вот помню, с батей ехали на Чукотку…
Кабина планетарной фуры вздрогнула. Семён подскочил в кресле, готовясь к самому худшему, но вид за бортом его успокоил. Грузовик просто переползал через каменистый гребень, похожий на спинные шипы гигантского дракона, погребённого в марсианских песках. Впереди, в багровой тени Олимпа, показалась база “Нимбус 42″ – конечная точка путешествия. Точнее, её внешний шлюз, похожий на гигантскую трубу, перекрытую толстой металлической плитой.
Когда до входной плиты осталось двести метров, “Самсон” мягко сбросил скорость и подал запрос на вход.
- В запросе отказано, отказано, - зашелестел сухой голос штурмана. – Желаете вызвать советника для устранения неисправностей?
- Заткнись, не желаю! – буркнул Семён, разглядывая неподвижный шлюз и окрестности базы “Нимбус 42″. – Останови фуру.
Водитель поднял руку и ткнул в нижний край лобового стекла, туда, где мерцала свёрнутая иконка прямой радиосвязи. Окно развернулось на максимальную яркость, полностью закрыв собой шлюз.
- Нимбус сорок два, Нимбус сорок два, это грузовая фура “Самсон”, - скороговоркой сказал Семён. – Откройте шлюз, у меня полторы тысячи тонн вашего оборудования.
В динамиках шелестела статика, по окну программы плыли серые спектральные волны, наглядно показывая, что в эфире нет ничего, кроме белого шума.
Семён протянул руку к кнопке вызова советника, но тут же отдёрнул её и задумался. Чтобы снизить концентрацию “Марсианского Гиннеса” в крови и лимфе до пределов, удовлетворяющих суровый интеллект советника, требовалось минут сорок, не меньше. Второй вариант – вернуться в зону прямой лазерной связи со спутником и запросить диспетчерскую – грозил обойтись в тридцать минут и перерасход топлива. Но если бы водитель сейчас надел скафандр и вручную открыл шлюзы, воспользовавшись эвакуационным туннелем, ушло бы минут десять максимум.
Водитель фуры встал с кресла и пошёл вглубь кабины. Он миновал кухню, жилой отсек, мастерскую с блестящими от масла инструментами, спустился по трапу на второй этаж, где сиротливо белели наволочки на гостевых кушетках, и зашёл в гардеробную.
Скафандры встретили его тусклым блеском. Ему нужно было минут десять, для быстрых перемещений, а значит, лёгкий красный костюм с защитным пузырём шлема вполне годился.
Одеваясь, Семён Ли вспоминал всё, что ему было известно о “Нимбусе 42″. В диспетчерской сводке она проходила как новая, только что открытая база. Новые базы на Марсе, как правило почти целиком были населёны роботами. Люди составляли меньшинство. Значит, вполне могло случиться так, что эти люди сейчас занимаются чем-то интересным. К примеру, клеют вдвоём танчики. Или отдыхают после двадцатичасового марафона по запуску и отладке шахтного оборудования.
Шахтное оборудование, точно! Именно его притащил “Самсон” в своих контейнерах. Теперь осталось его лишь вручить хозяевам. Семён Ли ухмыльнулся, представив, как он сейчас до смерти напугает спящих операторов шахты своим появлением.
Он вышел из шлюза, спрыгнул на землю, подняв тучу мелкой красной пыли и зашагал к эвакуационному туннелю. Чем ближе он подходил, тем медленнее становились его шаги. Наконец у самого входа он остановился совсем.
Бронированная дверь была открыта и из туннеля торчала нога в тяжёлом башмаке. Семён узнал фасон – это были шахтёрские “Краучерсы”, прочные и надёжные, словно кредитное поручительство самого господа бога.
Не веря своим глазам, водитель фуры потянул дверь на себя, и отшатнулся. Нога в башмаке обрывалась выше колена. Она лежала здесь, а туловище – вернее, окровавленные ошмётки, что от него остались – в двадцати метрах дальше по туннелю.
На полу среди кусков плоти и обрывков одежды лежал персональный планшет шахтёра. Семён прикинул расстояние до противоположной двери туннеля, бросился вперёд, одним рывком схватил планшет и тут же метнулся обратно. Выскочив наружу, он попытался захлопнуть дверь, забыв об оторванной ноге, и чуть не впал в панику, почувствовав, что кто-то мешает это сделать.
“Спокойно, это всего лишь мертвое тело, - подумал Семён. – Мертвое тело не способно причинить вреда!”
Выравняв дыхание и успокоившись, он отошёл от двери, медленно пятясь назад, и включил планшет.
Почти сразу на экране заиграл ролик, снятый трясущейся камерой.
- Это Джедидайя, оператор шахты на базе “Нимбус сорок два”, - сказал человек на экране, нервно оглядываясь. – Вчера вечером наш горный комбайн, проходя шестой километр, провалился в какую-то пещеру. Синтетические андроиды, посланные исследовать провал, не вернулись. Тогда второй оператор, Ниро Коламбус, спустился вниз, чтобы выяснить причину нестандартного поведения роботов. Там, внизу, на него что-то напало. А когда я поднял его лебёдкой, то обнаружил, что у Ниро Коламбуса отсутствует часть головного мозга.
Человек всхлипнул.
- По тросу, опущенному в провал, ночью поднялось несколько существ. Я опознал в них бывших синтетических шахтёров. У всех у них отсутствовала часть головы, а вместо рук были приделаны какие-то ружья, стреляющие по неизвестному мне принципу. Они напали на оставшихся андроидов, уничтожили их и меньше чем за сутки превратили в себе подобных. Но самое скверное, что на следующий день из госпиталя пропало тело Ниро Коламбуса. Я слышу, как кто-то ходит по внутренним помещениям, я видел, как над пунктом связи кто-то взорвал антенну. Вот и сейчас… Ааааааааа!
Семён некоторое время тупо смотрел на планшет, где мигали надписи “повторить запись? Просмотреть предыдущий день? Перейти к каталогу?”, а затем бросился к грузовой фуре, что есть сил.
Он бежал, задыхаясь и перепрыгивая через черные скалы, торчащие из рыхлого красного песка. В боку у него колотило, в лёгких хрипело, а в голове стучало: “Синтетические тела… оружие с неизвестным принципом… отсутствовала часть мозга…”.
Добежав до кабины, он ворвался в шлюз и едва дотерпел до момента, пока закончится процедура очистки от марсианской пыли. Сразу после этого он направился в гардеробную, сбросил лёгкий скафандр и залез в тяжёлый костюм высшей защиты. Потом, грохоча коваными подошвами, вошёл в арсенал и взял столько, сколько мог унести.
- Держитесь, марсианские зомби, монстры, кибердемоны! – проревел Семён, вскидывая автоматический шотган. – Знали бы вы, как долго я ждал этого дня! С самого детства, с первых минут, как я увидел вас на экране, я знал, что однажды мы встретимся лицом к лицу, и тогда я надеру вам задницу по-настоящему!
ВРЕМЯ: 22:32 – 0:32, чистых два часа
ОБЪЁМ: 9524 знака
ЧИТ: про марсианских дальнобойщиков я думал давно, про почти безлюдные базы на других планетах тоже, а в Doom я так вообще играл с 95 года.
УТЯЖЕЛИТЕЛЬ: ….Критика: это не рассказ, это начало чего-то большего, к которому наскоро прилепили концовку, чтобы уложиться в заданное время. Несть числа таким огрызкам, смотрите их на каждом конкурсе.
И тем не менее, двадцать второй!
PS: чтобы сделать отложенный на несколько часов пост, пустил через блог. Остальные рассказы по этой теме - в ЖЖ, тут
ЗЫ: Этот текст написан в рамках персонального испытания духа и тренировки дисциплины “Зомби Челлендж”