Бедность
14 мая 2008 года, перечитывая в гостях сборник рассказов Гарри Гаррисона, наткнулся на его воспоминания о бедной жизни. Похоже, что американцы действительно живут в другом мире. С таким надломом описывать неплохую, в общем-то, жизнь - это надо уметь. Поневоле вспоминаешь строки из анекдотического памфлета про войну в Ираке
“Наши войска несут тяжелые потери - закончилась трехслойная туалетная бумага с запахом лимона”
Причем такие наивные рассуждения о бедности - они проскальзывают у очень многих американских писателей. Ах, они страдали.
Табби из-за моего плеча, как я полчаса назад, оглядела нашу занюханную конуру с четырьмя комнатушками и заплакала.
Это из воспоминаний Стивена Кинга. Занюханную. С четырьмя, блядь, комнатушками. Но Стивен Кинг - это писатель уже нашей эпохи, когда даже в СССР сумели побороть многие послевоенные болезни, не говоря уже о дефиците картошки.
Но вот что пишет Хэмингуэй (не я, а настоящий Эрнест) в своих :
Все это время нам очень трудно жилось, и я был скаредом.
В этих мемуарах он постоянно пережевывает мысль, что они жили бедно, очень бедно. И денег типа не хватало. Но при этом они снимали квартиру и он еще отдельно снимал комнату в другом районе, чтобы писать там. Каждый день они заседали в кафе, пили французские вина, а время от времени срывались и устраивали путешествие по другим странам, не говоря уже о регулярных поездках по самой Франции.
Это, поясню, в 20-е годы XX века, когда многие о такой жизни просто бы мечтали. В России еще не победили голод, да и во многих других странах было не ахти. Многие не то что жили - мечтали хотя бы выжить. И на этом фоне вздохи Эрнеста смотрятся, как капризы изнеженного барчука.
Примерно такие же смешные рассуждения о бедности проскальзывают у Курта Воннегута (см. книгу “Доброе утро, мистер Розуотер”). Смешные - на фоне реальной бедности и реального положения вещей в других странах.
Понятно, что с таким отношением к бедности Америка просто обязана была стать страной зажравшихся толстяков, что с ней сейчас и происходит.
И сейчас я рассуждения американцев о бедности просто пропускаю мимо ушей. Равно как и о том, что надо делать для счастья на земле - для таких рассуждений у американцев элементарно не хватает базовых знаний, что такое бедность на самом деле.
Ибо бедность по-американски - это простая пища, скудный выбор и куча дешевых фантастических книжек и комиксов. (воспоминания Гарри Гаррисона в предисловии к русскому сборнику “50 лучших рассказов”).
А бедность по-русски в ту же эпоху - это когда две картофелины на обед считаются нормой. А если есть третья - то это уже праздник (см. Астафьев, “Веселый солдат” - очень страшная и грустная книга про послевоенную жизнь).
Бедность по русски - это когда ребенок бегает за тобой по дому и просит “Кушать! Кушать!”. Или когда ты варишь гречку с личинками насекомых, потому что больше ничего нет, а просеять это гуано нереально. В 90х годах я проходил через пару таких моментов. И то вряд ли это была настоящая бедность - скорее отдельные моменты, когда не хватало ресурсов продержаться.
Но я подозреваю, что есть еще один слой понятий о бедности.
Допустим, бедность по-африкански. Это когда мать отрубает себе ступню, чтобы сварить ее и накормить пухнущих от голода детей.